Людочка, как же Клео роскошна в новом наряде! И каждый раз думаю, ну что еще можно придумать из ленточек, а нет же-можно! Ты настоящий ленточный мастер!
Оно как бывает - ежели есть в лесу болото, так и знай, Леший себе Кикимору в жены взял. Ну они оба - как есть, нечисть. А вот детишки у них - эх, ягодки! Им и имена так дают, каких ягод больше - так и называют. Лягушки да жабы их нянчат, а потом - прислуживают. И в нашем болоте тоже есть, а как же! Клюковкой зовут. Сама она бледненькая такая, как из болотного тумана соткана. Рядится в то, что на болоте найдет, листочки да травы, ну и тина - вместо пряжи, хотя и то - если мать-Кикимора напрядет. краса заповедная Где она хихикнет - там и клюква прорастает. ...Оно как бывает: Идешь по болоту, а там кочка моховая. А на деле - Клюквица! Сидит себе на коряге да колдовство свое крутит! Добрая ли она? Да это от того зависит, каков ты сам. Против доброго сердца да мудрой головы ни одна нечисть ничего не сделает. Так вот и она - любит над жадинами подшучивать. Усыплет кочку клюквой, густо-густо. Человек ее соберет - а поотдаль еще гуще, еще богаче. Если человек тот добрый и порядочный, то наберет себе ягод столько, сколько нужно, поклонится, поблагодарит да и пойдет домой восвояси. А ежели жадина - то так и будет перебегать от кочки к кочке, больше, больше - а поотдаль еще больше! И заведет его Клюква в самую гать! Выбирайся тогда! И ягодный сбор весь выбросишь, что насобирал с жадностью - лишь бы живым выбраться, так то.
12 цветочков для веночка сильно не смейтесь - моя первая попытка сфарганить обувку для Монстер-Хай,задумывалось как "черевички с крылышками", прозрачные и легкие. "И мне все равно, на каком глазу у тебя тюбетейка!" для тех, кто не знает этот анекдот:
Женился узбек на украинке и говорит: - Если я приду домой и у меня тюбетейка надвинута на правый глаз - значит я добрый, приголублю тебя. А если на левый - то я зол, расстроен, могу и побить. Украинка ему в ответ - Послухай! Если ты приходишь домой, а у меня руки вот так (сплетает на груди, приподнимая оные) значит дома все в порядке, приготовлен и борщ, и пампушки и даже твой плов. А если вот так (упирает в бока) - ТО МНЕ ВСЕ РАВНО, НА КАКОМ ГЛАЗУ У ТЕБЯ ТЮБЕТЕЙКА!!!
А вот и сказки
Высоко-высоко в небе – там, где звезды видны даже днем, хотя нет – все же немного пониже, жил себе Ветер Тучегонитель. Жил себе обычно, небосвод подметал, облачка-овечек выпасал, тучи доставлял куда надо… Но стало ему тоскливо – каждый день одно и то же.. То ли дело на земле! То трава зеленеет, то жито золотится, то белое все, то черное! Да только куда ж ему , на землю то? Он же Тучегонитель, а не сквозняк какой-нибудь. «Нельзя мне спускаться – беды наделаю!»
И вот однажды летит он и видит диво! Идут по небу вОроны парадным расчетом, а среди них ворон – как полночь черен, крылья распластает – тень целый хутор накрывает! А был то Вороний Царь со свитой, и знал Ветер, что тот стар и мудр. Изловчился он тогда, нырнул между крыльями и спросил напрямик, мол, так и так и что мне делать? - Ха! – каркнул Ворон – рАз тАк – то посвАтайся - Дык к кому мне в небе то? А на землю мне не спуститься - Та, что любит тебя – сама к тебе поднимется! Хотел было Ветер поподробнее расспросить, но процессия снизилась и ушла в скалы. Смотрит Ветер – а перед ним гора, верхушка в облаках теряется… А на верхушке на самой – прекрасный замок, мощный – из самой горы выточен. Удивился Ветер и… замер! А как только он остановил движение свое – тут же стал ну почти как молодой человек. Смотрит он на замок, войти не решается… И выходит тут из замка молодица-красота. Волосы белы как снег, и искрятся также. Рубаха на ней цветет цветами горными, а юбка – пышна как лес! - Ну здравствуй, Ветер-Тучегон! – улыбнулась ему - Здравствуй, краса, да только кто же ты? - Я – вершина, а зовут меня Говерла.. Так то они познакомились, а после и породнились… И пошел от того союза род дивных мавок, называют их повитрулями. Вольные дочери ветров и горных вершин – любят они танцевать на верховинах и благоволят пастухам, как никак – те им их отцов напоминают, что де дома бывают редко.
Жил был в предгорьях один пан. Молодой был, пригожий, неженатый. Вот только жадный донельзя и злобный к тому же. Любимое дело у него – ходить с нагайкой помеж батраков и смотреть, хорошо ли все работают. А кто чуть усердие ослабил – тот тут же плеткой получал. И был у того пана пастух, Мирослав. Поручил ему пан пасти отару несчитану – и в помощь никого! Но каждый раз приходил Мирослав с полонины – и все овцы до одной с ним, целые и сытые. Но неймется пану – увидал он у пастуха сопилку. «Вот как ты работаешь! Уходишь в горы, чтобы я не видел, и развлекаешься на дудке играя! Ну да ничего, у меня не поотлыниваешь!» И решил пан пойти в горы вместе с пастухом. И пошел. Ну Мирослав за овцами следит – в сопилку не дудит… И тут из-за скалы выходит к нему повитруля. Он ее давненько знал – что ее Вийкою зовут, что она на вершине с матерью живет, а отец ее – тоже овец пасет. - Что ж ты не играешь сегодня, Мирослику? - Да вот, пана со мною нелегкая принесла. А он не любит, когда от работы отвлекаются. Уж прости, не потешу тебя сегодня. - Вот он злыдня! – хихикнула Вийка А пан уж тут как тут: - С кем это ты тут болтаешь? И тут как увидел повитрулю – так и рот раскрыл! Потому как красою она была редкостной и нездешней… А после обозлился на Мирослава - Иди работай, холоп! Не видишь, я с панночкой потолковать хочу! Вийка кивнула Мирославу, иди мол, не переживай. А пан глаза вытаращил да вокруг Вийки обошел, со всех сторон оглядел бессовестно. Ну она тоже девка еще та – за словом в карман не полезет - Что –то ты пялишься, будто сватать собрался! Опомнился паныч, и размышляет «Отчего бы и не посватать? Такой красавицы я нигде внизу не найду. Да только ж это она будет мои припасы есть и деньги мои на платья себе тратить?» Вот он и отвечает: - Посватать дело нехитрое – да ты сначала приданое приготовь! - Приданое, говоришь? Да оно готово уж давно… В двух сундуках – в один не влезло… Один от матушки, второй – от батюшки. И чтоб ты знал – там то, что дороже всего на свете! Да только оно для души светлой и сердца чистого припасено. «Ох! Самые дорогие богатства? Хм… ежели мать ее – сама Скала, то неудивительно что клады там несметные… А отец – Ветер, так там все сокровища мира небось! Ох-ох, самое дорогое на свете приданое!» Заблестели у паныча глазки, забегали А повитруля ему и говорит: - Коли не веришь – пойдем ко мне, покажу. Отца дома нет, а матушка спит сейчас. Встрепенулся пан и пошел за ней на самую вершину. А Мирослав слышал все, сидит, печалится… Запала ему Вийка в сердце, да только признаться ей он не мог, стеснялся свитки своей заплатанной… Вдруг тень на него упала. Обернулся он – и охнул! Сидит на камнях ворон, а макушка его выше смушки на его шапке! - Что, Мирослав? Жито пану отдал, шерсть отдал, брынзу отдал – нешто и любовь свою отдашь? Зло тут взяло Мирослава - Доколе! – закричал – Доколе паны будут отнимать у нас все, что им понравилось? И пошел на вершину решительно. «Хоть на кулачках буду с ним биться, а Вийка ему так просто не достанется!» А Вийка провела паныча в светлицу, ну тот зырк в один сундук – посмурнел… Зырк в другой – да как заорет! И ну бежать оттуда! Тут Мирослав подошел – и видит как из замка мимо него пан выскочил, оручи во всю глотку и глаза потирая… Разбудил его крик матушку-вершину… Вышла она, а Вийка Мирослава к ней ведет… Благословила она молодых, а через какое то время и свадьбу сыграли. Ну Мирослав – то сиротой был, но друзей позвал. А уж волшебного народу там гуляло – не перечесть! И как стали родители поздравлять – вынесли оба сундука. - Меня – говорит отец-Ветер, - ничто не удержит, ничто не остановит. Оттого даю тебе в приданое Свободу. - А я – говорит мать-вершина – все сверху вижу и тверда я, ибо скала. И даю я тебе в приданое Правду. - Воистину, - вскричали друзи Мирослава – для светлой души и чистого сердца нет ничего дороже Правды и Свободы! А паныч, узрив Правду все бежал и бежал, глаза жмуря… Колола ему глаза Правдонька… Так и сорвался в пропасть… Мирослав же после ушел в горы жить… И друзей с собою позвал. Так и стали быть опришки – повстанцы против панов и борцы за правду и свободу народную…
